Серый Молот
Попытки смежить веки и во сне простить не помогают, когда в эти милосердно прикрытые веки тычут палкой.
Угроза и предательство близких, пожалуй худшее, из бывшего со мной. Ужас и страх, конечно, не такой яркий, как во время пересекания границы с просроченной визой, в вагоне поезда в который нагрянули полицаи, ассоциирующиеся с ужасами войны и выводят других пассажиров, которые не имели возможности отсидеться незаметно имея слишком приметную для этих мест внешность, но ужас растянутый во времени и боль, которая никогда не прекращается, даже когда у ребенка день рождения и он рад подаркам, когда бабушка выздоравливает, когда обнимают, когда надеваешь новую одежду и идешь гулять, когда зима, которую казалось не пережить заканчивается и из земли вылазят крокусы и странные первые грибы.
Умирать сейчас не хочется и дело ни только в ответственности перед теми, кто могут не пережить, жаль жизни, которая может быть хорошей, молодости, здорового тела, возможности насладиться чистотой воздуха и красотой леса, радостью близких, путешествий на корабле. Хочется дожить, досмотреть, проявить пленки, дорисовать, еще немного научиться, еще немного прочитать…
У меня еще есть воля к жизни это большое дело, у многих депрессивных ее никогда нет, а у меня сейчас есть, только сегодня утром мне было спокойно и во сне во мне жила тихая гордость за тех, кто бесстрашны и восстают против несправедливости и насилия. Три чашки кофе, это было много, но (возможно благодаря им) я чувствую как бьется сердце в моем полном жизни теле. Нужно уехать куда-то и пожить одному, возможно на крайний случай, это может быть больница, конечно, моей психике нужна помощь и мне нужно снова систематически принимать транквилизаторы, а не тогда, когда совсем прижмет.
Страшно перестать набирать текст, волны отчаяния накатывают.
Сейчас я уже скорее хочу хотеть жить, чем действительно хочу жить, это нужно признать, если уж писать честно, без компромиссов.
Отступи боль, скорее, отступи, в эти времена нельзя пойти в кафе и сидеть там, рисовать и думать о своем отвлекаясь на голоса и присутствие других.
-Хочу ли я посмотреть как выглядит золотая ваза после обжига?
-Мне жаль, но нет.
-И купить ребенку новую красивую одежду не хочу.
Пойти бы в лес, в деревне можно было бы пойти в лес.
Ночью оставшись наедине с собой кажется, что можно все, но плакать громко или закричать нельзя и умереть нельзя, до утра не оживешь и не осветишь утро улыбкой.
Теперь понятно, почему мои попытки легкомысленно болтать о заболачивании леса бобрами и о собаке и о садоводстве настолько не имели разряжающего обстановку эффекта.